Am andern Tag war die Hochzeit. Während der Trauung hörte man die Braut weinen, es schien, als ahne sie ihr trauriges Schicksal voraus, während der Bräutigam, Herr Peter Salomon Curius, selbstbewußt und höhnisch lächelnd um sich blickte. Die Sache war die, daß es kein Geschöpf auf Gottes Erdboden gab, dem er sich nicht überlegen gefühlt hätte.
Als das Hochzeitsmahl zu Ende war, wurde Engelhart mit den andern Kindern ins Freie geschickt. Es war ein lieblicher Garten hinter dem Haus, voll Apfel- und Kirschenbäumen. In dem dumpfen Trieb aufzufallen, sonderte sich Engelhart von der Gesellschaft ab und schritt in einer den Erwachsenen abgelauschten Gangart in der Tiefe des Gartens hin und her. Was ihm unbewußt dabei vorgeschwebt hatte, geschah; die jüngste Cousine folgte ihm, stellte sich ihm gegenüber und blitzte ihn mit dunkeln Augen schweigend an. Nach einer Weile fragte Engelhart um ihren Namen, den er wohl schon einige Male gehört, aber nicht eigentlich begriffen hatte. Sie hieß Esmeralda, nach der Frau des Onkels Michael in Wien, und man rief sie Esmee. Dieser Umstand erweckte von neuem Engelharts prickelnde Eifersucht, und er fing an, prahlerische Reden zu führen. Der Lügengeist kam über ihn, zum Schluß stand er seinem wahnvollen Gerede machtlos gegenüber, und Esmee, die ihn verwundert angestarrt hatte, lief spöttisch lachend davon.
Um diese Zeit faßten seine Eltern den Beschluß, ihn, obwohl er zum pflichtmäßigen Schulbesuch noch ein Jahr Zeit hatte, in eine Vorbereitungsklasse zu schicken, die ein alter Lehrer namens Herschkamm leitete. Herr Ratgeber, der große Stücke auf Engelharts Begabung hielt und große Erwartungen von seiner Zukunft hegte, war ungeduldig, ihn in den Kreis des Lebens eintreten, von der Quelle des Wissens trinken zu sehen. Er dachte an seine eigne entbehrungs- und mühevolle Jugend. Noch in den ersten Jahren seiner Ehe liebte er gehaltvolle Gespräche und gute Bücher und bewahrte eine schwärmerische Achtung für alles, was ihm geistig versagt und durch äußerliche Umstände vorenthalten blieb. | На следующий день играли свадьбу. Во время венчания был слышен плач невесты. Казалось, она предчувствовала свою печальную судьбу, в то время как жених, господин Петер Саломон Куриус, самоуверенно и презрительно улыбаясь, обводил взглядом собравшихся. Объяснялось это высокомерие тем, что на всем белом свете не было ни единого создания, которое бы он считал равным себе. После свадебной трапезы Энгельхарта с остальными детьми отправили на свежий воздух. За домом располагался милый садик, полный яблонь и черешен. В глухом порыве привлечь к себе внимание, Энгельхарт отделился от общества и стал вышагивать из стороны в сторону в глубине сада походкой, которую он подсмотрел у взрослых. И вот случилось то, чего он желал, сам того не понимая: младшая из кузин последовала за ним, встала прямо напротив и молча уставилась на мальчишку своими сверкающими темными глазами. Через некоторое время Энгельхарт поинтересовался ее именем, которое он вообще-то слышал уже несколько раз, но так до конца и не понял. Родители окрестили ее Эсмеральдой, в честь жены дяди Михаэля из Вены, а коротко девочку называли Эсми. Это обстоятельство снова пробудило в Энгельхарте покалывающее чувство ревности, и он принялся распаляться в хвастливых речах. Он выдумывал новые истории одну за другой. В конце концов, он остался один-на-один со своими небылицами, а Эсми, поначалу изумленно смотревшая на него, убежала прочь, ехидно смеясь. Примерно в то же время, несмотря на то, что еще год отделял Энгельхарта от обязательного посещения школы, его родители приняли решение отправить сына в подготовительный класс, которым руководил престарелый учитель по фамилии Хершкамм. Господину Ратгеберу, бывшему о способностях сына высокого мнения и ожидавшего от него в будущем больших свершений, не терпелось увидеть, как Энгельхарт вступает в круговорот жизни, как он утоляет жажду из источника знаний. Он вспоминал свою молодость, полную лишений и страданий. Уже в первые годы своего брака он любил содержательные беседы и хорошие книги и хранил восторженное почтение ко всему, с чем он не справился в силу своих интеллектуальных способностей или чего он был лишен по вине внешних обстоятельств. |